Наверняка большинство из вас читали роман Роберта Луи Стивенсона «Остров Сокровищ», ну или, по крайней мере, смотрели мультфильм. Многие, вероятно, смотрели пиратские фильмы про пиратов Карибского моря. Во всех этих произведениях так или иначе участвует пиратская карта. Но не многие присматривались к иллюстрациям книги или кадрам из фильма, где мелькает эта самая карта. А напрасно. Если внимательно рассмотреть морские карты эпохи средневековья, можно обратить внимание на многие интересные вещи. Давайте взглянем на примеры таких карт на иллюстрациях ниже (все изображения, опубликованные в данной статье доступны в высоком разрешении, и их можно рассмотреть подробно).
Давайте взглянем на изображение средневековой карты. Обратите внимание на то, что в отличие от современных карт, мы не найдем здесь сетку широт и долгот, но зато вместо этого можно увидеть множество пересекающихся разноцветных линий.
Такие карты в современной исторической науке получили название «портолан» или «портулан». Строго говоря, портолан это не столько карта, сколько подробное навигационное описание маршрута. Термин «портолан» употребляется также для того, чтобы указать особый, характерный тип навигационной карты XIV – XV вв. и не смешивать ее с картографической продукцией, которая стала использоваться в XVI в., когда на картах уже появились параллели широт. Такие старые карты легко узнать – вся их поверхность пересечена линиями румбов, которые расходятся радиально от центра по направлению ветров или компасных точек. При этом такие карты весьма точны и лишены всевозможных мифологических черт, присущих «ученым» картам того времени, составлявшимся в монастырях или отдельными эрудитами. Они были вполне надежны: даже в XVII веке, когда в Европе уже в полной мере восторжествовало книгопечатание, мореплаватели нередко предпочитали пользоваться портоланами, рисованными от руки на пергаменте.
Стандартные портоланы, или карты для отыскания гавани, изготовляли в основном картографы и навигаторы в Каталонии на северо-востоке Испании и в Италии. Некоторые внутренние данные, по всей видимости, свидетельствуют о том, что стандартная карта возникла в Генуе как компиляция небольших карт ограниченных участков побережья. Их составляли местные рыбаки и шкиперы мелких каботажных судов, постоянно ходившие вдоль одних и тех же знакомых мест. Эту карту почти всегда рисовали на пергаменте – либо на цельной шкуре, либо на отдельных кусках (листах), которые приклеивали к тонким доскам и объединяли в портоланный атлас. Исполняли ее всегда очень тщательно, линии проводили тонкие и четкие. Почти все сохранившиеся экземпляры раскрашены; при этом в выборе цветов существовали устоявшиеся традиции. В ход шли черная, красная, зеленая, синяя и желтая краски, а иногда еще золотая и серебряная фольга. Красное море почти всегда рисовали красновато-коричневым. Родос обычно закрашивали красной краской и отмечали белым крестиком. Географические названия подписывали черными буквами, но несколько произвольных названий могли быть красными. Красный цвет не означал при этом размеров города или его значения как торгового центра, скорее наличие безопасной гавани, где можно добыть воду и продовольствие.
Хотя карты-портоланы были придуманы и создавались исключительно для моряков, на самых ранних из них нет розы ветров. В каталонском портоланном атласе, датированном 1375 г., имеется всего одна роза ветров, а портоланы Пинелли рисовались на готовой сетке румбовых линий, или локсодромов, образующих базовую сетку. На такой сетке удобно было работать копиисту, а навигатор мог направлять по ней свой корабль. Цвета здесь тоже были стандартизированы для удобства. Восемь главных ветров и румбовые линии проводили черным цветом; половинные ветра – зеленым, а четвертные – красным.
На кожаную ленточку, напоминающую портновский сантиметр, небрежно наносили масштабные деления. Имея в виду ту тщательность, с которой рисовали саму карту, можно сделать вывод, что все без исключения, в том числе и сам рисовальщик, не слишком-то доверяли этому масштабу. Зато розы ветров и локсодромы всегда выводили ровно и чисто; на уцелевших до наших дней экземплярах они и сейчас остаются прямыми и ровными, несмотря на то что кожа за столько веков ссохлась.
Острова и береговые скалы часто рисовали как бы в перспективе, сильно преувеличивая их размер, – видимо, для пущего эффекта. Мели обозначали так же, как на современных картах. Прибрежными деталями никогда не пренебрегали, зато внутренние особенности, такие как города, горные цепи и дороги, часто обозначали кое-как или игнорировали вовсе. Географические названия вдоль берегов обычно столь многочисленны, что их трудно разобрать. Язык карты – почти всегда латынь, хотя сохранилось и несколько экземпляров с каталонской легендой, а язык еще нескольких прослеживается до древних итальянских диалектов, бытовавших в прибрежных городах.
Современных ученых всегда интересовали назначение сетки румбовых линий, замысловато опутывающих разноцветной паутиной средневековые карты. Эти линии отличаются также от тех, которые изображены на современных картах. Это не координатная сетка с параллелями и меридианами, расположенными на равном расстоянии и составляющими решетки различных форм. Эти линии, по крайней мере на старинных картах, представляют собой радиально расходящиеся от центра лучи, как спицы в колесе. Эти центры как бы воспроизводят графический образ морского компаса, а некоторые из карт в целом и оформлены, как этот главный навигационный прибор. Радиально расходящиеся "спицы" соответствуют аналогичным точкам на компасе.
Считается, что сетка румбовых линий строилась следующим образом: выбирался центр будущей карты, в котором строилась роза ветров. При этом на картах различных авторов и эпох могли быть и 8 и 12 и 24 и 32 румба. Затем, из центра строилась окружность, на которой строились внешние розы ветров и аналогично проводились румбовые линии – локсодромы.
Касательно вопроса о назначении этих линий, ведущие историки картографии разделились на два лагеря. Первая группа ученых считает, что сетка румбов предназначалась исключительно для навигации. Их аргументы звучат весьма убедительно. Так как в эпоху средневековья еще не была разработана строгая математическая модель картографической проекции, то изображение сферической земной поверхности на плоских картах имели непредсказуемые искажения.
Вследствие того, что морские компасы стали использоваться в Европе примерно в то же время, когда появились эти карты, большинство ученых пришли к выводу, назначение подобных картографических материалов состояло в том, чтобы, помочь средневековым морякам плавать по компасу. Надо заметить, что роза ветров на средневековом портулане, как выяснили ученые, чаще всего была ориентирована по магнитному меридиану, т.е. отклонена от направления на северный полюс на величину магнитного склонения.
Средневековому мореплавателю достаточно было провести прямую от начального места судна до нужного пункта назначения и найти ближайшую параллельную румбовую линию, чтобы определить необходимый курс корабля. Измерять углы на карте с помощью транспортира, как это делают сейчас, было нельзя, т.к. нельзя было быть уверенным в том, что измеренный курс будет соответствовать действительности.
Текущее место корабля в море определялось путем нанесения на румбовую линию пройденного расстояния. Очевидно, что такой способ определения места, учитывая порой существенные искажения масштаба карты, был весьма приблизительным.
Чуть позднее, на портоланах появляется сетка широт. И тогда определение места корабля сводилось к определению широты по наблюдению небесных светил.
Пересечение полученной широты с румбовой линией давало счислимое место. Долготу в те времена определять еще не умели.
Удивительно, что на картах более поздних эпох иногда, наряду с сектой широт и долгот, продолжали наносить румбовую сетку, как на средневековых картах. Получался этакий гибрид.
Но навигация – не единственное предназначение сетки румбовых линий. Достаточно большая группа ученых считает, что сетка румбовых линий предназначалась для непосредственного построения карт, а также для ее копирования. Не секрет, что в средние века карты рисовались вручную.
Первый шаг составителя, по мнению исследователей, состоял в том, чтобы отыскать подходящий центр карты и затем определить радиусы достаточной длины для покрытия всего картируемого поля. Тогда из центра рисовался круг, который делился пополам на четверть и так далее, пока не получалось 16 линий, идущих от центральной точки к периферии под равными углами в 22,5° (при необходимости можно было провести и 32 линии под углом в 11,25°). На следующем этапе точки соединялись по периметру для получения квадрата, причем не одного, а по крайней мере, четырех. Выбрав один из них и проведя линии, соединяющие противоположные точки, можно было создать решетку.
Теперь, хотя ученые и согласны, что портуланы не имеют координатной сетки, становится очевидным, что, проведя вертикальные линии (параллельные той, которая проходит через центр), можно получить меридианы, а те линии, которые пересекут их под прямым углом, составят параллели. Таким образом, у нас получается картографическая проекция, подобная проекции Меркатора, в которой параллели и меридианы пересекаются под углом 90°. Она и лежит в основе этих портуланов, где параллельные вертикальные линии составляют меридианы, определяющие долготу, а параллельные горизонтальные соответствуют параллелям и определяют широту.
Таковы были виды картографических изображений известной к концу XV в. поверхности земного шара накануне плаваний Колумба и других моряков, географические открытия которых привели к коренной перестройке не только всей системы географических представлений о расположении материков и океанов, но и способов изображения их на картах.
Такие карты в современной исторической науке получили название «портолан» или «портулан». Строго говоря, портолан это не столько карта, сколько подробное навигационное описание маршрута. Термин «портолан» употребляется также для того, чтобы указать особый, характерный тип навигационной карты XIV – XV вв. и не смешивать ее с картографической продукцией, которая стала использоваться в XVI в., когда на картах уже появились параллели широт. Такие старые карты легко узнать – вся их поверхность пересечена линиями румбов, которые расходятся радиально от центра по направлению ветров или компасных точек. При этом такие карты весьма точны и лишены всевозможных мифологических черт, присущих «ученым» картам того времени, составлявшимся в монастырях или отдельными эрудитами. Они были вполне надежны: даже в XVII веке, когда в Европе уже в полной мере восторжествовало книгопечатание, мореплаватели нередко предпочитали пользоваться портоланами, рисованными от руки на пергаменте.
Стандартные портоланы, или карты для отыскания гавани, изготовляли в основном картографы и навигаторы в Каталонии на северо-востоке Испании и в Италии. Некоторые внутренние данные, по всей видимости, свидетельствуют о том, что стандартная карта возникла в Генуе как компиляция небольших карт ограниченных участков побережья. Их составляли местные рыбаки и шкиперы мелких каботажных судов, постоянно ходившие вдоль одних и тех же знакомых мест. Эту карту почти всегда рисовали на пергаменте – либо на цельной шкуре, либо на отдельных кусках (листах), которые приклеивали к тонким доскам и объединяли в портоланный атлас. Исполняли ее всегда очень тщательно, линии проводили тонкие и четкие. Почти все сохранившиеся экземпляры раскрашены; при этом в выборе цветов существовали устоявшиеся традиции. В ход шли черная, красная, зеленая, синяя и желтая краски, а иногда еще золотая и серебряная фольга. Красное море почти всегда рисовали красновато-коричневым. Родос обычно закрашивали красной краской и отмечали белым крестиком. Географические названия подписывали черными буквами, но несколько произвольных названий могли быть красными. Красный цвет не означал при этом размеров города или его значения как торгового центра, скорее наличие безопасной гавани, где можно добыть воду и продовольствие.
Хотя карты-портоланы были придуманы и создавались исключительно для моряков, на самых ранних из них нет розы ветров. В каталонском портоланном атласе, датированном 1375 г., имеется всего одна роза ветров, а портоланы Пинелли рисовались на готовой сетке румбовых линий, или локсодромов, образующих базовую сетку. На такой сетке удобно было работать копиисту, а навигатор мог направлять по ней свой корабль. Цвета здесь тоже были стандартизированы для удобства. Восемь главных ветров и румбовые линии проводили черным цветом; половинные ветра – зеленым, а четвертные – красным.
На кожаную ленточку, напоминающую портновский сантиметр, небрежно наносили масштабные деления. Имея в виду ту тщательность, с которой рисовали саму карту, можно сделать вывод, что все без исключения, в том числе и сам рисовальщик, не слишком-то доверяли этому масштабу. Зато розы ветров и локсодромы всегда выводили ровно и чисто; на уцелевших до наших дней экземплярах они и сейчас остаются прямыми и ровными, несмотря на то что кожа за столько веков ссохлась.
Острова и береговые скалы часто рисовали как бы в перспективе, сильно преувеличивая их размер, – видимо, для пущего эффекта. Мели обозначали так же, как на современных картах. Прибрежными деталями никогда не пренебрегали, зато внутренние особенности, такие как города, горные цепи и дороги, часто обозначали кое-как или игнорировали вовсе. Географические названия вдоль берегов обычно столь многочисленны, что их трудно разобрать. Язык карты – почти всегда латынь, хотя сохранилось и несколько экземпляров с каталонской легендой, а язык еще нескольких прослеживается до древних итальянских диалектов, бытовавших в прибрежных городах.
Современных ученых всегда интересовали назначение сетки румбовых линий, замысловато опутывающих разноцветной паутиной средневековые карты. Эти линии отличаются также от тех, которые изображены на современных картах. Это не координатная сетка с параллелями и меридианами, расположенными на равном расстоянии и составляющими решетки различных форм. Эти линии, по крайней мере на старинных картах, представляют собой радиально расходящиеся от центра лучи, как спицы в колесе. Эти центры как бы воспроизводят графический образ морского компаса, а некоторые из карт в целом и оформлены, как этот главный навигационный прибор. Радиально расходящиеся "спицы" соответствуют аналогичным точкам на компасе.
Считается, что сетка румбовых линий строилась следующим образом: выбирался центр будущей карты, в котором строилась роза ветров. При этом на картах различных авторов и эпох могли быть и 8 и 12 и 24 и 32 румба. Затем, из центра строилась окружность, на которой строились внешние розы ветров и аналогично проводились румбовые линии – локсодромы.
Касательно вопроса о назначении этих линий, ведущие историки картографии разделились на два лагеря. Первая группа ученых считает, что сетка румбов предназначалась исключительно для навигации. Их аргументы звучат весьма убедительно. Так как в эпоху средневековья еще не была разработана строгая математическая модель картографической проекции, то изображение сферической земной поверхности на плоских картах имели непредсказуемые искажения.
Вследствие того, что морские компасы стали использоваться в Европе примерно в то же время, когда появились эти карты, большинство ученых пришли к выводу, назначение подобных картографических материалов состояло в том, чтобы, помочь средневековым морякам плавать по компасу. Надо заметить, что роза ветров на средневековом портулане, как выяснили ученые, чаще всего была ориентирована по магнитному меридиану, т.е. отклонена от направления на северный полюс на величину магнитного склонения.
Средневековому мореплавателю достаточно было провести прямую от начального места судна до нужного пункта назначения и найти ближайшую параллельную румбовую линию, чтобы определить необходимый курс корабля. Измерять углы на карте с помощью транспортира, как это делают сейчас, было нельзя, т.к. нельзя было быть уверенным в том, что измеренный курс будет соответствовать действительности.
Текущее место корабля в море определялось путем нанесения на румбовую линию пройденного расстояния. Очевидно, что такой способ определения места, учитывая порой существенные искажения масштаба карты, был весьма приблизительным.
Чуть позднее, на портоланах появляется сетка широт. И тогда определение места корабля сводилось к определению широты по наблюдению небесных светил.
Пересечение полученной широты с румбовой линией давало счислимое место. Долготу в те времена определять еще не умели.
Удивительно, что на картах более поздних эпох иногда, наряду с сектой широт и долгот, продолжали наносить румбовую сетку, как на средневековых картах. Получался этакий гибрид.
Но навигация – не единственное предназначение сетки румбовых линий. Достаточно большая группа ученых считает, что сетка румбовых линий предназначалась для непосредственного построения карт, а также для ее копирования. Не секрет, что в средние века карты рисовались вручную.
Первый шаг составителя, по мнению исследователей, состоял в том, чтобы отыскать подходящий центр карты и затем определить радиусы достаточной длины для покрытия всего картируемого поля. Тогда из центра рисовался круг, который делился пополам на четверть и так далее, пока не получалось 16 линий, идущих от центральной точки к периферии под равными углами в 22,5° (при необходимости можно было провести и 32 линии под углом в 11,25°). На следующем этапе точки соединялись по периметру для получения квадрата, причем не одного, а по крайней мере, четырех. Выбрав один из них и проведя линии, соединяющие противоположные точки, можно было создать решетку.
Теперь, хотя ученые и согласны, что портуланы не имеют координатной сетки, становится очевидным, что, проведя вертикальные линии (параллельные той, которая проходит через центр), можно получить меридианы, а те линии, которые пересекут их под прямым углом, составят параллели. Таким образом, у нас получается картографическая проекция, подобная проекции Меркатора, в которой параллели и меридианы пересекаются под углом 90°. Она и лежит в основе этих портуланов, где параллельные вертикальные линии составляют меридианы, определяющие долготу, а параллельные горизонтальные соответствуют параллелям и определяют широту.
Таковы были виды картографических изображений известной к концу XV в. поверхности земного шара накануне плаваний Колумба и других моряков, географические открытия которых привели к коренной перестройке не только всей системы географических представлений о расположении материков и океанов, но и способов изображения их на картах.